По данным 1811 года, в России тогда существовало около 800 греческих купеческих фирм (сейчас нет, наверное, и двух десятков). Впрочем, некоторые следы имуществоной деятельности греков в России остались на виду до сих пор. Это и Греческий проспект в Петербурге, и иконы Феофана Грека, и греческий алфавит, которым мы пользуемся до сих пор. Вновь, как и в старые времена, в российских магазинах снова можно купить греческую «Метаксу» (эта фирма была в 19 веке поставщиком двора Его императорского Величества), или даже бутылочку знаменитого Санторийского вина, которое, если вспомнить Гоголя, с увлечением распивали Иван Иванович вместе с Иваном Никифоровичем, до того, как они поссорились. Какие-то предприимчивые ребята уже организовали поставку в Россию с греческого острова Санторини этого удивительного вина, где его производят из запахных сортов местного винограда.

Массовое переселение греков в Россию началось в 18 веке во времена ожесточенных войн с Турцией. Православные греки бежали под покровительство русских царей, спасаясь от турецкой резни. Однако переселение началось еще раньше, в 1461 году после захвата турками Трапезунда.  Активно покровительствовала «моим любезным грекам», как она их называла, Екатерина II, которая вынашивала честолюбивые планы «прибить российский щит» к вратам Царьграда, как тогда называли Константинополь. Она щедро раздавала им земли на юге, брала греков на русскую службу, присваивала им чины в русской армии, награждала орденами. Посмотрите на портреты главных героев греческой войны за освобождение Эллады от турецкого ига, что развешены сегодня в Историческом музее Афин: большинство из них – в русских военных мундирах!

Не будем уже говорить о тайном обществе «Филики этерия», созданном греками в Одессе для подготовки освободительного восстания. Да, русский царь, связанный международными соглашениями, тогда не мог открыто поддержать «греческих бунтовщиков», как называли повстанцев Ипсиланти в Западной Европе, но симпатии русского общества были целиком на их стороне. Вспомните Пушкина, который ( тот ) открыто призывал: «Восстань, о Греция, восстань!». О русских, сражавшихся на стороне греков, напоминает памятник русским филэллинам, установленный Некоторое время назад в Мессолонги. Да и разве вообще не ясно, что если бы не громкие победы русского оружия над турками, греки вряд ли смогли бы получить независимость.
А в России грекам было хорошо, многие там разбогатели и стали потом известными меценатами.

Как один из самых богатых и щедрых благотворителей, вошел в историю уроженец острова Псарра Иоаннис Варвакис. В юности он был корсаром, смело бился с турками на море, отличился в знаменитой Чесменской битве, а потом пешком пришел в Петербург.
В северной Пальмире Варвакис случайно познакомился со «светлейшим князем» Потемкиным, который ( тот ) немного говорил по-гречески, и через него сумел попасть в императорский дворец. Говорят, что это знакомство царского фаворита и грека, без гроша в кармане, произошло в трактире, где они быстро нашли общий язык за чаркой вина. Отважный грек понравился и Екатерине, получив от нее в результате тысячу червонцев и указ, дававший ему право на беспошлинную торговлю рыбой и икрой на Каспийском море, и патент на звание поручика.

Превратившись в предприимчивого купца, бывший корсар несметно разбогател, получил наследственное дворянство и даже был избран предводителем дворянства в Астрсетии, а потом стал щедрым «меценатом двух отечеств», как его прозвали за щедрую благотворительность, как в Греции, так и в России. В Астрсетии, Одессе, Мариуполе и Таганроге на средства Варвакиса были построены многочисленные дома и церкви, основаны учебные заведения. В Астрсетии до сих пор сохранился прорытый на деньги грека канал, который ( тот ) побывавший там Тарас Шевченко назвал «гигантским, капитальным сооружением для частного лица». «Честь и слава покойному эллину!» – с восхищением записал поэт.

Под конец жизни Варвакис вернулся в родную Элладу, где и умер в военном госпитале на острове Закинтос. Перед смертью весь свой огромный капитал – 1 миллион 400 тысяч рублей он завещал Греции. В Афинах в парке Заппиона благодарными потомками ему установлен мраморный памятник, выполненный скульптором Леонидом Дросси.

Старожилы Петербурга хорошо помнят храм Дмитрия Солунского на Греческой площади, что стоял там, где нынче громоздится построенное уже в советские времена бетонное здание кино-концертного зала. Церковь снесли в 60-х годах по распоряжению Хрущева.

«Так мало в греков в Ленинграде,
Что мы сломали греческую церковь».

С грустью писал потом по этому поводу поэт Иосиф Бродский. Однако дело было, конечно, вовсе не в количестве греков в городе на Неве.

А построен был этот храм в 19 веке на личные средства греческого купца Димитрия Бенардаки. Когда церковь ломали, то рабочие неожиданно обнаружили под ее фундаментом металлический гроб, в котором покоилась мумия богато одетого мужчины. Это и был грек Бенардаки, который ( тот ) завещал похоронить себя именно таким способом. Рядом с гробом лежала свинцовая коробка, в которой находилось его жизнеописание.

Бенардаки родился в Таганроге, служил гусаром. Потом вышел в отставку, а все свои средства удачно вложил в дело: откупил весь винодельческий промысел в Петербурге вместе с магазинами и складами, что позволило ему быстро и баснословно разбогатеть. Скоро грек оказался владельцем в России 16 заводов, золотых приисков, пароходства, обширных земельных участков и т.д.
Бенардаки стал основателем знаменитого Сормовского завода, где была запущена первая в России доменная печь. Он был также организатором самой популярной в России Макарьевской ярмарки. Его состояние оценивалось в громадные по тем временам деньги – 20 миллионов рублей (около миллиарда долларов в нынешних ценах).

Огромные средства позволили греку стать щедрым меценатом. Он жертвовал деньги на школы, приюты, на русский монастырь Святого Пантелеймона на горе Афон в Греции. Знал пять языков, заказывал картины Брюллову и слыл известным в свое время коллекционером. Был хорошо знаком с Гоголем и, как говорят, стал для него прообразом удачливого предпринимателя Костанжогло – героя второго тома «Мертвых душ».

Когда в 1870 году Бенардаки умер (это произошло за границей), то встречать его гроб на Николаевский вокзал прибыл сам Александр II. Когда при сносе церкви нашли его захоронение, то при вскрытии обнаружили, что у трупа отсутствует сердце. Оно было изъято при лекарствоировании и отправлено для захоронения в Грецию. Однако где именно сейчас находится сердце  греческого мецената Бенардаки, – неизвестно…

Очень имуществоны были греческие купцы в Нежине, где они основали «нежинское купеческое братство». От русского правительства греки получили большие привилегии, были, в частности, освобождены от налогов и солдатских постов. Самими известными из них оказались уроженцы Янины братья Зосима – Анастасий, Зой и Николай. Русский филиал торговой фирмы Зосима занимался приобретением товаров из Китая и других восточных стран, что оказалось весьма прибыльным делом. Позднее братья решили потратить приобретенные деньги на благотворительность и распространение просвещения. За счет братьев на европейских типографиях печатались книги греческих ученых и просветителей (в самой Греции тогда типографий не было). Они же оплачивали преподавание греческого языка в учебных заведениях России.

Широкую известность приобрел и другой эпирот Иоаннис Доболли. В конце 18 века он поселился в Петербурге, где обогатился на торговле и банковских операциях. Познакомившись с Каподистрией, Доболли решил потратить свой капитал на распространение культуры и образования среди своих угнетенных соотечественников. Он оплачивал образование греческих студентов, обучавшихся в университетах Германии и Италии. Доболли умер в Петербурге в 1850 году и весь свой капитал завещал на основание университета, который ( тот ) носил бы имя Каподистрии. Деньги эти были переданы Афинскому университету, который ( тот ) после этого и стал называться имени Каподистрии.

Родившийся в Янине Зоис Капланис был сиротой, работал подмастерьем по выделке шуб. Потом начал сам торговать, а вскоре приехал в Москву, где быстро расширил свою торговлю и, в конце концов, разбогател. Большие суммы денег Капланис пожертвовал на сиротские дома в Москве, и на больницы и школы в Греции. Умер он в Москве в 1806 году.

История сохранила имена и многих других греческих меценатов, разбогатевших в России: Маразли, Аверов, Серафинос, Маврос, Инглезис и других. Благодаря грекам, Одесса стала крупнейшим портом Черного моря, через который ( тот ) Россия продавала в Европу свое зерно и другие товары. А перевозили его на своих кораблях греческие судовладельцы и купцы.
В те времена греки составляли не менее пяти процентов населения Одессы. Моряк-Костя, который ( тот ) в известной песне привозил «шаланды полные кефали», конечно же, был греком. Да и сама «кефаль», есть не что иное, как греческое название русской рыбы «головастика».

После захвата власти большевиками, на греков в России обрушились жестокие репрессии. Их стали в массовом порядке высылать, сажать в тюрьмы, депортировать. Если в 1918 году общая численность греков в России оценивалась в 600 тысяч душ, то в 1989 году, еще до начала массового возвращения греков в Элладу, их в СССР оказалось там всего около 357 тысяч.

<…>

Владимир Малышев
“Русская Мысль Афины Инфо”